Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животны - Страница 71

...

Странная пара охотников: коралловый лосось и гигантская мурена рыскают вокруг рифа

Наблюдаемое распределение ролей было естественным образом приобретено двумя хищниками с различными способами охоты. Особенно примечательно, что подобная ситуация — два участника, каждый из которых, похоже, знает, что они собираются делать и какую от этого получат пользу, — совершенно не соответствует нашим представлениям о рыбах. У нас есть множество объяснений собственного поведения, связанных с развитыми познавательными способностями, и нам трудно поверить, что то же самое может относиться к животным с намного меньшими размерами мозга. Но чтобы никто не подумал, что рыбы демонстрируют упрощенную форму сотрудничества, в недавней работе Бшари опроверг это мнение. Коралловому лососю предоставили искусственную мурену (пластиковую модель, способную выполнять некоторые движения, например выплывать из трубы), которая должна была помочь ему ловить рыбу. Постановка эксперимента следовала той же логике, что и опыты, в которых шимпанзе должны были выполнить задачу самостоятельно или при необходимости привлечь помощь. Лосось ни в чем не уступал обезьянам, в том числе когда требовалось принять решение о необходимости партнера.

С одной стороны, этот результат может означать, что сотрудничество между шимпанзе устроено проще, чем мы думаем. С другой стороны, можно сделать вывод, что рыбы обладают лучшим пониманием того, как работает сотрудничество, чем мы готовы признать. Сведется ли все это к признанию способности рыб к ассоциативному обучению, выяснится со временем. Если да, значит, любая рыба способна выработать подобное поведение. Это кажется мне сомнительным, и я согласен с Бшари, что познавательные способности вида связаны с его эволюцией и экологией. Наблюдения совместной охоты кораллового лосося и мурены в естественных условиях показывают познавательные способности, соответствующие способам охоты обоих видов. А так как лосось берет на себя большую часть инициативы и решений, то все это может быть следствием специализированного развития умственных способностей одного вида.

Увлекательная экскурсия в мир животных, не относящихся к млекопитающим, полностью соответствует сравнительному подходу, который служит основой эволюционного познания. Не существует единого способа познания, и нет никаких причин располагать познавательные способности по порядку от простых к сложным. Познавательные способности каждого вида настолько хороши, насколько помогают его выживанию. Отдаленные виды, сталкиваясь со сходными потребностями, могут прийти к одинаковым решениям, как это произошло с макиавеллианской стратегией в борьбе за власть. После обнаружения мною тактики «разделяй и властвуй» у обезьян и подтверждения ее существования в дикой природе Нишидой теперь появились и данные о ее наличии у воронов. Возможно, неслучайно, что эти данные получены молодым датским ученым Йоргом Массеном, который провел годы, изучая шимпанзе в зоопарке Бургерса, прежде чем отправиться исследовать воронов в австрийские Альпы. Там он наблюдал множество отдельных нападений, в которых одна птица прерывала дружеские отношения между двумя другими, такие как взаимный уход за оперением, атакуя одну из птиц или вторгаясь между ними. При этом агрессор не преследовал прямой цели (не было ни пищи, ни спаривания), а стремился воспрепятствовать установлению дружеской связи между птицами. Подобные связи важны для воронов, поясняет Массен, так как от них зависит статус птиц. Вороны высокого ранга обычно обладают множеством связей, вороны среднего ранга имеют незначительное их число, а вороны низкого ранга вовсе их лишены. Поскольку нападения осуществлялись воронами, обладающими множеством связей, по отношению к воронам, имеющим немногочисленные связи, видимо, их целью служило предотвращение установления дружеских отношений и соответствующего повышения статуса. Это во многом похоже на политику шимпанзе, которая в точности соответствует тому, что можно ожидать от вида, обладающего крупным мозгом и осознанным стремлением к власти.

Большая политика

Мы привыкли считать, что у слонов — матриархат, и это вполне справедливо. Стадо слонов состоит из самок с детенышами, время от времени сопровождаемых одним или двумя молодыми самцами, готовыми к спариванию. Эти самцы — всего лишь непрошеные попутчики. Трудно применить термин «политика» к подобному стаду, так как положение самок зависит от возраста, семьи и, возможно, личных качеств и все эти характеристики стабильны. Остается не так много возможностей для соперничества за статус и беспринципного заключения и расторжения союзов, которые и составляют политическую борьбу. Все это следует искать у самцов слонов.

Долгое время самцы слонов рассматривались как одинокие скитальцы по саванне, которые периодически во время гона впадают в состояние неистовства, получившее называние «муст». Возбужденный двадцатикратным увеличением содержания тестостерона, самец превращается в уверенного в своих силах задиру, готового подраться с любым, кто окажется на его пути. Не многие животные сталкиваются с подобными физиологическими берсерками, которых требуется вписать в коллектив. Но теперь из работ американского зоолога Кэтлин О'Коннелл из национального парка Этоша в Намибии мы знаем, что все еще интереснее. Самцы африканских слонов — общественные животные в значительно большей степени, чем предполагалось. Они не объединяются в стада, как самки, которым нужно защищать потомство от хищников, но индивидуально различают друг друга, имеют вожаков и создают временные объединения.